Читать книгу "Роб Хантер – рождение легенды - Сергей Жоголь"

День четвёртый

Погода ухудшилась. Ветер свистел в ушах, забивал ноздри кусочками снега и льда, глаза от острых уколов слезились. Мириады белых мух хаотично кружили, закрывая собою солнце. Мо с трудом различал дорогу. «А вдруг я кружу на месте?». Он уже не ощущал страха. Не сворачивая, Мо шёл, шёл вперёд и вперёд.

Вдруг что-то произошло: ветер как будто утих, насупила тишина, и пелена, столько дней застилавшая глаза, точно упала. Заснеженные скалы остались позади, яркий свет резал глаза, перед ним расстилалась равнина: среди снежных заносов виднелись бурые проталины, деревья, кусты, пожухлые травы… «А может это мираж? – Мо постарался отогнать подобные мысли. – Нет! Не может быть! Я спасён!». Лёгкий ветерок обдувал тело, в голове, словно, что-то играло и пело. Дышать стало легче, даже чувство голода куда-то исчезло. «Всё-таки я дошёл! Я спасён!» – Мо собрал в себе последние силы и побежал.

Это и погубило его.

Когда он проваливался в пустоту, в голове всё ещё звучала волшебная песня. Ему казалось, что он не падает, а летит вверх: к солнцу, к свету. Падение было быстрым, потом удар… Боль, которую он испытал, показалась невыносимой. Толстые колья впились в живую плоть, и их остро оточенные концы окрасились в алый цвет. Мо заревел так, что всё живое вокруг содрогнулось. Он рванулся, что было сил, и… потерял сознание. Так он пролежал до утра.

День пятый (последний)

Он очнулся, услышав голоса. Беседовали двое. Звуки показались резкими, а голоса гнусавыми и грубыми. Мо открыл глаза. Сквозь пелену тумана, он увидел, что лежит на дне ямы. Маленькое существо, завёрнутое в звериную шкуру, приближалось с опаской. Яркий свет слепил, и Мо удалось рассмотреть лишь очертания врага. Если бы он мог встать, то легко бы раздавил этого чужака, как муху. Но Мо лежал, а незнакомец взирал на него свысока. «Стать добычей этого гнусного карлика? – от подобной мысли на глазах великана выступили слёзы. – Какой позор. Я – великий Мо, гроза всего живого на планете! От звука моего голоса разбегаются самые свирепые хищники! Завидев меня, даже самые смелые уступают дорогу!».

Незнакомец подошёл ближе, Мо попробовал подать голос, но вместо гулкого баса из его уст вылетел жалкий хрип. «Это конец! Побеждают не сильные, побеждают хитрые и умелые! Таков закон жизни!». Незнакомец замахнулся, Мо закрыл глаза. Нет, он не почувствовал боли. Сам тому не веря, Мо испытал облегчение. Последний день Мо закончился, наступило забвение.

* * *

Стоя над поверженным врагом, поросшее рыжими волосами двуногое существо что-то кричало. Оно размахивало шестом, к концу которого был привязан заострённый камень, гримасы на лице, сменяли одна другую: губы двигались, ноздри раздувались. Когда второй охотник приблизился к Мо, первый замолчал. Подошедший как две капли воды походил на сородича: низколобый, губастый, волосатый. Ткнув пальцем в сторону мёртвого гиганта, он прохрипел:

– Мо-о-о!

– Старый Мо, жёсткий! – покачал головой первый охотник.

– Надолго хватит, – подытожил второй.

Оба оскалились, обнажив кривые зубы. Они и сами не понимали, что улыбаются друг другу. Первый охотник засунул руку под одежды и почесал живот. Двое, две высших особи, два лучших представителя этого мира стояли над поверженным врагом. Тело животного ещё подрагивало, от вывалившихся на снег внутренностей валил пар. Охотники достали заострённые каменные пластины и принялись свежевать тушу мамонта. Когда солнце опустится за горизонт, и снова взойдёт, для этих двоих настанет новый день, и этот день не будет для них последним, ведь теперь они победители и новые хозяева жизни!

Блуждающая между мирами

* * *

Машины неслись одна за другой нескончаемым мощным потоком. Солнце припекало, и раскрасневшиеся пешеходы, вытирая вспотевшие лбы, ворчали, охали, проклиная жару, «пылищу» и выхлопные газы. Огромный «Порш» промчался мимо, подняв облако пыли. Юрка поморщился. Прикрывая ладонью лицо, он посмотрел на часы. До прихода гостей оставалось не больше часа, а он всё ещё тут, в двух кварталах от дома, стоит с набитыми пакетами и ждёт, когда загорится «зелёный».

– Ну и духота. Угораздило же меня родиться в июле.

Мать не умолкала с самого утра, но не для того, чтобы поднять настроение сыну, а скорее так, по привычке. Она решила пригласить на праздник свою сестру тётю Люсю с её тщедушным муженьком дядей Гришей и Александру Сергеевну – Юркину крёстную. Услыхав такую новость, Юрка хотел возмутиться:

«Можно подумать, это не мой день рождения, а её».

Но болтливая родительница не давала вставить и слова.

– Не вдвоём же праздновать, раз уж все твои дружки поразъехались? Вот список того, что купить. Давай в магазин, а я начну готовиться.

Юрка скорчил гримасу, его мать никогда не отличалась тонким чутьём. Можно подумать, это он виноват, что Саньку и Гогу – его лучших друзей на прошлой неделе проводили в армию. Но следующая фраза матери и вовсе испортила настроение.

– Или ты Маринку свою пригласить собирался?

Это был удар ниже пояса.

– Зови тётю Люсю и крёстную, мне всё равно, – прошипел Юрка сквозь зубы и направился в свою комнату.

– Вот и я говорю, крёстная, кстати, не была у нас уже несколько месяцев.

Мать, не заметив, что задела парня за живое, продолжила свой монолог. Видимо то, что её никто не слушает, не особенно волновало словоохотливую женщину. Юрка, обхватив голову руками, плюхнулся на диван. Идти никуда не хотелось. Ему вспомнилась сцена расставания.

Три дня назад Марина, узнав, что Юрка провалил вступительный экзамен и может загреметь в армию, заявила, что им лучше расстаться.

– Вот ещё, ты там будешь прохлаждаться, а я что же, от тоски должна сохнуть?

– Знала бы, как в армии «прохлаждаются», – буркнул Юрка.

Они встречались восемь месяцев, и он догадывался, что когда-нибудь это случится. Зная ветреный нрав Маринки, нужно было быть готовым ко всему. Но как он себя ни настраивал, разрыв с «любимой» дался нелегко. На душе и так скребли кошки, а тут ещё этот злосчастный день рождения.

Стоя на оживлённом перекрёстке, он думал лишь об одном:

«Скорее бы пришла повестка, а там будь, что будет».

Под скрип тормозов загорелся «зелёный», ревущая колонна остановилась, и, шагнув на проезжую часть, Юрка увидел её.

* * *

Как они очутились на берегу, он так и не понял. Да и было ли это важно? Важно было лишь то, что они здесь и сейчас, и то, что она рядом. Девушку звали Аюн. Когда Юрка спросил:

– Что за странное имя?

Та ответила:

– Оно очень древнее.

Волны белыми барашками набегали на берег, разбивались о камни и отступали. Солнце исчезло за горизонтом, но его лучи всё ещё освещали небо, окрашивая его в ярко-рыжий цвет. Чайки кружили в вышине, что-то кричали на своё птичьем языке, и этот крик тонул в величественном рокоте прибоя. До этого он никогда и никому о себе особо не рассказывал, а сегодня выложил Аюн всё начистоту. О том, как не поступил в институт, как расстался с Мариной, даже о маминых планах на его день рождения. Его новая подруга грустно улыбалась, кивала и нежно поглаживала парню волосы. От этих прикосновений по телу бегали мурашки. Юрка смотрел на девушку и не мог оторвать глаз. Длинные светлые волосы плавно спадали на плечи, глаза светились в пламени заката так, что Юрка не мог разобрать, какого же они цвета? Синие, зелёные или бирюзовые.